fanfics

Ask For Answers

author: Evalia
description: lovestory: DieXShinya, KaoruXToshiya
Time to pass you to the test
Hanging on my lover's breath
Always coming second best
Pictures of my lover's chest

Шинья закурил, лежа на моей постели. Затянулся, посмаковал дым и выпустил его в потолок.
- А я вот не верю в любовь! – С вызовом сказал он. Просто так сказал, потому что его юное неразбитое сердце не испытало еще ничего, что хоть с какой-то уверенностью можно приблизить к любви. Совсем еще ребенок, вот он и выдает идеи, переворачивающие, по его мнению, основы жизни, здесь, лежа рядом со мной.
- А во что же ты веришь? – Спросил я, вынимая из его пальцев сигарету и затягиваясь. Мне совсем не хотелось это знать, но раз уж он с завидным постоянством приходил ко мне, я считал своим долгом поддерживать наши несуразные беседы, всегда на тему вечного и бесконечного.
- В сексуальное влечение, взаимное притяжение, но только на уровне инстинктов. Да, в это я верю.
Мне стало смешно.
- И только? А страсть? Это ты никак не отнесешь на счет инстинктов. Страсть мы испытываем далеко не ко всем, к кому нас влечет. Это чувство весьма избирательное. – Я повернулся к нему, приблизился ровно настолько, чтобы смутить, и продолжил:
- Тебе приходилось когда-нибудь в своей жизни сгорать от такого желания, которое никто не в силах утолить, помимо человека, его вызвавшего? Приходилось кричать в подушку, от того, что сам не в силах объяснить? Потому лишь, что тебя тянет к кому-то так сильно, что приблизиться боишься… И потерять над собой контроль.
- Неа. Не приходилось. – Он зевнул. – Именно потому, что не верю.
- Ты был когда-нибудь влюблен? – Спросил я, не слишком рассчитывая на ответ. Такая была у него особенность, он мог в любой момент, если разговор перетекал в ненужное русло, встать и уйти, не сказав ни слова. Это было своего рода слабостью, но ему я этого никогда не говорил.
- Я же сказал…
- Я не о том, - я прервал его намеренно, чтобы не дать снова сесть на его любимого конька. - Я сейчас говорю не о любви, а о влюбленности, о чувстве, которое не подразумевает ничего возвышенного и непонятного. Просто ты выбираешь из всего множества людей на планете того, с кем хотелось бы проводить время.
Шинья задумался. Я по лицу видел, что он собирался тут же все отрицать, но своими словами я дал ему волю рассуждать, не отступая от выбранной точки зрения, а к этому он не был готов. Его речь сегодня должна была только заявить о его позиции относительно любви, как ее понимают большинство, вряд ли он рассчитывал, что я не брошусь в жаркий спор, а начну что-то там выяснять такое, о чем он говорить не собирался.
Поэтому Шинья сделал то, чего я давно уже ждал.
- Ну мне пора, - с этими словами он вылетел из номера, а я вылез, наконец, из постели и пополз в душ.

***

Через несколько минут я спустился в холл гостиницы, в которой мы остановились во время тура. Номера у всех были на разных этажах, так уж вышло. Это не слишком удобно, поэтому мы всегда завтракаем вместе, чтобы обсудить предстоящий день.
В холле я обнаружил только Каору, он сидел на мягком диванчике, курил и казался глубоко несчастным.
- Morning, лидер-сан! Что-то случилось?
Каору кивнул и приглашающе похлопал по сиденью рядом с собой.
- Мы с Тотчи поссорились.
- Не понял?.. – Я даже замер от удивления. Не потому, что не подозревал об их отношениях: об этом знали все, у кого были глаза и хоть капля здравого смысла. Я удивился, потому что уж кто, а Каору никогда не посвящал меня в детали их с Тошией отношений. Это было своеобразное табу. Считалось, что никто в группе не в курсе, что эти двое встречаются. Они даже в студию всегда по отдельности приезжали, хотя Шинья давно уже просек, что Тошия переехал к Каору. Этот неугомонный паренек всегда первым был в курсе всех дел.
- Понимаешь… не хотел тебе говорить… обещай, что никто об этой нашей беседе не узнает.
- Ну это само собой. Продолжай.
- Короче, мы с Тотчи встречаемся…
Он косился на меня, пытаясь, видимо, понять мою реакцию. Пришлось с воплем «да ну?!» распахивать глаза и вообще всячески делать вид, что я ни сном, ни духом об этом не знал.
Актер из меня не ахти какой, вероятно, вышло не очень убедительно, потому что Каору сделал страшные глаза и зловещим шепотом осведомился:
- А ты что, знал?!
Честное слово, я долго держался. Но он меня расколол. Пришлось сознаваться.
- Еще кто-то кроме тебя знает?
Я опустил глаза, стараясь не захихикать.
- Вот черт! Ладно, сейчас не об этом. Короче мы поссорились.
- Ну? Продолжай, я же не телепат. Из-за чего?
- Ох… В общем, дело было так…

Оказалось, у них была годовщина. Нет-нет, Каору о ней не забыл, даже подарок приготовил. И хороший такой подарок, Тотчи пришел в восторг. В свою очередь он тоже ни о чем не забыл, тоже купил подарок, и все бы было замечательно, если бы не одно «но». Как всегда. В общем, Тотчи поставил своего рода условие, то есть скорее это была просьба, просто заключалась она в следующем: каждый из них к годовщине должен был написать признание в любви. Такая вот милая затея. Каору в принципе даже против не был. Пока не попытался честно сочинить стихи.
Не смог. Не потому, что он Тошию не любил, и вовсе не потому, что ему было лень. Просто не умел он писать стихи и признания.
А Тотчи взял и сочинил. И вышло очень красиво. Вот когда он потребовал от Каору ответное признание, и произошла буря.
- Тотчи, ты пойми, я не умею. Я очень тебя люблю, просто на слова я не мастер, это ведь не повод бросать меня?
Оказалось, очень даже повод. И в их годовщину Тошия хлопнул дверью и выбежал из квартиры.

***

- Подожди, в каком смысле из квартиры, мы ведь уже четыре дня в отеле ютимся.
Каору вздохнул и признался:
- Вот как раз четыре дня назад мы и поссорились.
Я присвистнул.
- Сильно… И чего он хочет в качестве откупного?
- Признание.
Я, кажется, еще раз присвистнул. Наш Тотчи… Несгибаемый, однако!
- И… я могу тебе чем-то помочь?
Каору вздохнул и, глядя мне в глаза, заявил:
- Напиши!
Я чуть с дивана не рухнул.
- Лидер-сан, ты упал?! Я то здесь при чем? И вообще я тоже никогда писать красиво не умел.
- Не отказывайся сразу, попробуй хотя бы! – Он говорил так убито, что мне ничего не оставалось, только согласиться.
- Хорошо, я помогу. – Каору вскинул голову, но я тут же охладил его пыл, - но писать ничего не буду. Ты зайди в мой номер сегодня вечером, я к тому времени что-нибудь придумаю, поговорим.
Он кивнул и вышел.

***

Репетиции сегодня не было, мы вообще как-то странно расслабились, шатались по магазинам, кафе и тому подобное. Каору и Тошия вели себя на удивление спокойно, если бы не наш утренний разговор с лидер-саном, мне бы и в голову не пришло, что они поссорились. Хотя, наверное, это я просто не отличаюсь особенной проницательностью, потому что кое-кто все-таки заметил. Мы как раз сидели в каком-то парке, изнывали от лени, и никак не могли добраться до какой-нибудь закусочной, а есть хотелось неимоверно. Примерно через полчаса бессмысленного времяпрепровождения на скамейке, я взял себя в руки и поднялся:
- Ладно, так и быть, я схожу за ближайшим фаст-фудом, кому сколько?
Ке велел тащить, сколько унесу, все равно съедим. А Шинья вызвался пойти со мной:
- Чего тебе одному таскаться!
За это я был ему благодарен, тащиться одному и впрямь никакого желания, мы встали со скамейки и направились к выходу.
- Ты ничего странного не замечаешь? – Спросил он, когда мы отошли на приличное расстояние.
Я сначала не понял, о чем он, и покачал головой:
- Нет, а что?
Шинья тяжело вздохнул, будто удивляясь моей ненаблюдательности, и пояснил:
- Тотчи с лидер-саном поссорились
- Откуда ты знаешь? – Опешил я.
- Та-ак. Что значит «откуда»? Ты, выходит, в курсе?
- Ну в общем… Да, Каору мне рассказал.
Шинья подпрыгнул на месте:
- Лидер-сан раскололся?! Наконец-то! Что он сказал? Почему они поссорились?
Я улыбнулся и покачал головой:
- Нет, это личное.
Странно, но Шинья даже спорить со мной не стал, только кивнул и перевел разговор на другую тему.
Я был рад этому, надоело уже обсуждать всем известные тайны, в конце концов, пускай живут, как хотят. Не думаю, что кому-то приходит в голову, на пример, обсуждать наши ночные встречи с Шиньей, хотя мы никогда не старались это скрыть, но все же, по-моему, о них никому не известно. Так уж получалось. Ложась спать, я не запираю дверь номера, знаю, что он может прийти. Взбредет в его юную головку очередная глупость, и он прибежит это обсудить. Странные у нас отношения, если их вообще так можно назвать. И не надо косых взглядов – мы не любовники. Он, по-моему, вообще девственник. Хотя было бы обидно, такое очаровательное создание, и вдруг никому не принадлежит. Ах, да! Он ведь сегодня сам обмолвился, что не верит в любовь, так что «принадлежит» совсем не то слово.
Недавно он прибежал ко мне раньше обычного с залитым слезами личиком и повторял, что не хочет умирать. Я сначала дико испугался, но потом выяснилось, что это он абстрактно. Странный парень. Словно не от мира сего.

Сейчас я уже воспринимаю наши разговоры как должное, но в первый раз – это было около нескольких месяцев назад, в другом отеле – я чуть не упал, когда, открыв дверь номера, увидел за порогом Шинью в толстом халате и с пачкой сигарет в руке. Он тогда сам не знал, что ему надо, пришел ко мне просто интуитивно, а теперь взял это за правило. Так вышло, что, если мы останавливаемся в отеле, он ночами прибегает ко мне, и мы трепемся иногда по делу, чаще ни о чем. Еще ночами он курит и говорит очень необычно, будто сам своей чепухе не верит, но должен произнести все вслух, чтобы убедиться.
- Эй! Ауу! О чем задумался? – Выкрикнул Шинья, толкнув меня в бок. Черт! Шинья!!! Он явно не ожидал, что я так глубоко уйду в свои мысли, и толкнул слишком сильно, да еще этот камень на дороге… Короче я потерял равновесие и растянулся посреди тротуара.
- Твою мать, Шинья! – Заорал я, когда вновь обрел способность говорить. – Головой думать тебя не учили?! Нельзя же так нападать на людей! Да не стой как столб, помоги мне подняться, я, кажется, бедро ушиб.
Но вместо того, чтобы помочь мне, это юное недоразумение опустилось рядом со мной на колени и принялось ощупывать указанное место. Было больно, я вскрикивал и пытался пнуть Шинью, то в отместку за падение, то за слишком откровенные прикосновения.
Короче, пришлось ловить такси и переться в больницу. По дороге Шинья позвонил Каору, тот долго возмущался, почему мы не принесли поесть, но потом все-таки удосужился выслушать барабанщика.
После того, как мы доехали до больницы и сделали рентген, врач долго ходил вокруг меня в кабинете, разглядывал снимки, сокрушенно качал головой и бормотал:
- Надо же… Ну надо же…
Я чуть было его не убил.
- Ну так что? – Нетерпеливо спросил Шинья.
Врач будто опомнился и, наконец, выдал:
- Да в общем ничего страшного, трещина подвздошной кости, затянется через пару недель, но пока необходимо ограничить передвижения. И стараться не опираться на правую ногу, вот и все.
Чертыхаясь, я оделся и, попрощавшись с доктором, направился к выходу. Ага, как же! Ограничить передвижения! Хорошо ему говорить, его Каору не убьет за сорванные концерты. А мне как всегда достанется. Почему-то из всей группы именно на мне лежит клеймо непогрешимого, словно я не имею права на ошибку. Хотя какая к черту ошибка? Валить все на Шинью, он ведь толкнул, но тут я представил себе ситуацию: взрослый мужик, оправдывая собственную неработоспособность, сваливает все на то, что его случайно толкнул мальчик. Хорош я буду! Нет уж, пусть останется, как есть.
Добравшись до номера, я рухнул на постель и попросил Шинью:
- Притащи кофе, плиз. Будь другом. Черный.
Шинья пробормотал «щас-щас», поправил зачем-то одеяло и вышел, прикрыв за собой дверь.
Я уставился в потолок и задумался о том, насколько вреден кофеин… Надо же было о чем-то думать.
Сам не заметил, как заснул. Сон приснился такой странный. Будто я пытаюсь поцеловать Шинью, а он отворачивается, убегает, при этом хнычет и просит меня остановиться. А я уже не поцеловать пытаюсь, а выяснить, что с ним стряслось, догоняю, разворачиваю к себе, он снова убегает, и это повторяется вновь и вновь. Я кричу ему вслед, прошу прощения, но он не слышит.
Проснулся я от звонка своего телефона. Резко сел на кровати и поднес трубку к уху:
- Какого?..
- Э, Дай, это Каору, ты у себя?
- Да. Врач велел лежать, - чуть-чуть приврал я. Исключительно ради своего здоровья.
- Мы сейчас зайдем.
- Жду, - снова соврал я. Никого не хотелось видеть, но тут уже я не властен.
Я повернул голову и увидел на столике возле кровати чашку с остывшим кофе. Наверное, Шинья принес, но, увидев, что я сплю, не стал будить. Само очарование. Да, Шинья. Надо было подумать о своем сне. Такой уж я человек, все разберу по составным, но докопаюсь до клочка истины. Неужели я что-то к нему испытываю? Только этого не хватало. Хотя в принципе, человек он хороший, ко мне относится тоже неплохо. Можно бы попробовать. Только одно «но»: сколько раз он ко мне приходил, мы говорили обо всем подряд, но ни разу я не уловил, что он чего-то такого хочет. Ну что ж. Значит, нет, а может, позже.
Как раз в этот момент в номер ввалилась компания, состоящая из Каору, Ке и Тошии. Именно ввалилась, даже не постучав. Но кого волнуют такие мелочи?
Тошия потрепал меня по голове и заботливым тоном произнес:
- Бедный Дай заболел, концертам кранты, недели на две все придется отменять, а то останемся без гитариста, благо там всего-то пара концертов запланированы. Чем займемся в эти неожиданные выходные?
- Репетировать будем, - процедил Каору.
Я понял, что сейчас разразится буря, и застонал. Ке подскочил и бросился ко мне:
- Что с тобой? Так больно?
Я слегка покраснел и помотал головой:
- Ничего страшного, просто неудачно повернулся.
Ке принялся поправлять подо мной подушку, в этот момент в номер зашел Шинья.
- О-о, ты проснулся! Я тебе еще кофе принес, тот уже остыл. Все разом замолчали, а я улыбнулся. Никогда бы не подумал, что он такой заботливый, столько внимания от него одного. Идея о «нас» с ним вернулась, став еще более заманчивой. Словно впервые я увидел его лицо, такое необычное и привлекательное.
Все остальные еще долго суетились вокруг «постели больного», судя по их поведению, ни одному из них еще не приходилось ухаживать за кем-то, и они стремительно входили в роль. День длился и длился, я ужасно устал лежать, мучительно хотелось пройтись, но один день я решил пощадить свою ногу. Пока не стемнело, я читал какую-то ужасно умную книжку, ничего не понял и снова заснул. Эту особенность я давно за собой заметил, если делать нечего, я могу спать почти сколько угодно долго. Около одиннадцати пришел Шинья, хотя сегодня я его не ждал. Неслышно вошел, скользнул под мое одеяло и закурил. Проснулся я от сигаретного дыма, протянул руку, наткнулся на чье-то плечо. Я не сразу сообразил, кто это, но потом дошло:
- Шинья?
- Угу. Не помешал? Извини, что разбудил.
- Ничего, я все равно днем выспался…
Он молчал, и мне тоже почему-то говорить совсем не хотелось. Так мы лежали и курили одну сигарету на двоих. Тишина совсем не угнетала, наоборот была желанной. Как-то вынимая сигарету из его рта, я случайно пальцами коснулся его губ, и меня словно огнем обожгло. Надо же, никогда раньше не замечал за собой подобного влечения к барабанщику. Мысли в голове скользили лениво, будто нехотя. Думать получалось плохо, надеюсь у Шиньи на сегодня не запланировано какой-нибудь умной беседы, позориться неохота.
Но он, похоже, вообще не был настроен что-либо обсуждать, просто лежал тихонько, выпускал дым кольцами и периодически вздыхал. Сам не знаю точно, в какой момент я понял, что у него что-то произошло. Возможно, он вздохнул как-то по особенному, или огонек сигареты дрогнул в его руке, в общем, мне стало ясно, что он пришел не просто так, а поговорить.
Я решил не торопить его, сам объяснит, когда будет готов. И не ошибся.
- Я подумал над тем, что ты мне сказал сегодня утром. Ну, о влюбленности. – Голос был уверенный, как всегда, когда он в чем-то сомневается. – Я не был влюблен. Но мне кажется, это именно то, чего мне не хватает.
- То есть?
- Ты говорил, что нужно только выбрать того, с кем хочется проводить время. И я подумал, что есть лишь один человек, с которым мне действительно интересно.
Я не догадывался, к чему он ведет. Наверное, разучился думать, или произошло что-то вроде размягчения мозгов. В общем, я вполне был готов задать вопрос типа «и кто же это?» и все испортить, но в этот момент раздался стук в дверь.
Шинья подскочил и затушил сигарету.
- Ты кого-то ждешь?
- А, черт! Совсем забыл. Это Каору, мы договорились, короче он должен был зайти, а у меня просто из головы вылетело. Думаю, это не надолго, придешь попозже?
Он кивнул, оставил пачку сигарет возле лампы (хороший знак, значит, вернется) и подошел к двери.
Не то чтобы мне было очень весело, но, пожалуй, надо было видеть лицо Каору в тот момент, когда он зашел ко мне и столкнулся с Шиньей.
Шинья кивнул ему и вышел со словами:
- Я ближе к утру загляну.
Каору проводил его долгим взглядом и закрыл, наконец, дверь. Я ждал вопросов, но лидер-сан молчал, видимо он был слишком ошеломлен. Ну после того, что он мне рассказал о них с Тошией, зуб даю, он ни за что не поверит, что между мной и барабанщиком ничего нет. Тут даже пытаться объяснить не стоит.
- Проходи, - я жестом предложил ему сесть на постель.
- Ты… извини, если я вам помешал… - Он замялся и явно ждал моих бурных протестов, что-то вроде «это не то, что ты думаешь» и т.д.
- Ничего, Шинья же сказал, что попозже зайдет.
- Так ты что-нибудь надумал?
Честно говоря, мысль у меня появилась еще тогда, в холле. Так что я кивнул и сказал:
- Только есть одна тонкость…
- Ммм?
- Ты сам должен в это поверить и заставить поверить Тошию.
- Я не понимаю…
Я сел на кровати поудобнее и начал излагать свою мысль.

***

Шинья вернулся уже под утро. Каору давно ушел, ободренный новой идеей, а я никак не мог уснуть, раздумывая, все ли у него получится… Хм, а вот и не правда. Я просто ждал Шинью. Да, да, я его ждал! Потому что понял, что он собирался сказать, когда нас прервал Каору. И мне до смерти хотелось это услышать.
Он сел посреди постели, скрестив ноги, и потянулся за сигаретами. Вытащил одну, и начал хлопать себя по карманам в поисках зажигалки. Я протянул ему свою, он обхватил мою руку своими пальчиками и закурил. Я покорно ждал тех слов, которых не услышал вечером, но он почему-то молчал, а я не знал, как намекнуть, что можно быть и посмелее. Под утро тишина стала особенно ощутимой, слышен был каждый его вдох, шелест пепла и даже хлопанье ресниц. Спать хотелось чудовищно, такое это время, когда глаза слипаются. Но я держался, потирал лицо руками и не заснул бы, наверное, ни за что на свете.
В этой тишине мы просидели до самого рассвета, а я так и не рискнул спросить его. Потом не раз я упрекал себя за свою неуверенность, но было уже поздно.
Да, он так ничего и не сказал. Я упорно прогонял от себя мысли о том, что могло бы случиться, не будь он так робок. Я ведь уже убедил себя в том, что сегодня все изменится. И вот еще что: мне действительно жаль. Что он не решился.

***

Утром он ушел. Улыбнулся мне, поблагодарил за компанию и все-таки ушел. Я кивнул, будто так все и должно быть, и направился в душ. Не скажу, что день начинался приятно.
Когда я спустился вниз, меня ждал небольшой сюрприз в виде Тошии, Ке и Шиньи. Тошия был молчалив и тих, Ке явно не терпелось на время моей болезни смотаться домой, а Шинья выглядел таким несчастным, с темными кругами под глазами и растрепанными волосами. Он, похоже, вообще не спал.
- Всем привет! А где наш славный лидер?
Тотчи вскинул руки, будто говоря «какой такой лидер? ты кого-то здесь видишь?», остальные пожали плечами. В этот момент раздался звонок моего телефона. Я ответил.
- Дай, это я. Знаешь, давай лучше у меня. Приведи всех в мой номер.
- Ты уверен? – Этот вопрос относился к слову «все», и Каору отлично меня понял.
- Да. ВСЕХ.
Я отключился и повернулся к ним лицом.
- Ребята, Каору попросил всех подняться в его номер, что-то случилось.
- О-о, дожили, лидер-сан уже и спуститься к нам не может! – Это Тошия, что-то он злой сегодня. – С какой стати мы должны подниматься к нему?
- Потому что он велел, - убедительно ответил Ке.
В лифте летали искры. Я уже было испугался, что за неимением лидер-сана, Тошия на нас набросится, но нет, обошлось. Мы ввалились в номер Каору, он рассадил нас по маленьким диванчикам, в изобилии имевшимся во всем отеле, и запер дверь, предварительно украсив ее табличкой с надписью «не беспокоить». Встал посреди комнаты, глубоко вздохнул и начал.
- Я попросил вас прийти, потому что должен кое о чем рассказать. Мне жаль, что мы так долго это скрывали, но теперь я намерен все исправить. В общем, мы с Тотчи встречаемся. В смысле, он мой парень, мы живем вместе и так далее.
Самое странное было то, что больше всех был поражен Тошия. Расширившимися глазами, он смотрел на Каору и никак не мог понять, что больше не нужно прятаться. Бедняжка, он и понятия не имел, что мы все давно в курсе. Каору подошел поближе к Тотчи, взял его за руку.
- Теперь я должен перед тобой извиниться. Я виноват. Я мог, пожалуй, переписать слова из Шекспира, но это было бы не по настоящему. А сам я не умею, просто нет таланта, но есть кое-что другое: я люблю тебя. Так сильно, как только умею, и нет в мире достаточно ярких слов, чтобы описать это. Все они будут слишком пресными или наоборот напыщенными. Но на самом деле, они вовсе не нужны, потому что если ты меня тоже любишь, то сам почувствуешь, как ты мне дорог. Ты знаешь, что нужен мне. Не можешь не знать. Ведь правда?
Тошия, казалось, готов был заплакать. Он сжимал пальчиками руку Каору и смотрел ему в глаза взглядом влюбленным и слегка виноватым. Всхлипнув, он сказал:
- Я знаю, конечно, знаю, что ты меня любишь. Это ты меня прости. За мою упертость и дурацкую затею.
Дальше последовал поцелуй, который ужасно смутил Ке. Я же смотрел на Шинью, он выглядел таким задумчивым, словно вовсе не слышал сейчас сказанного, и вообще был где-то не здесь. Ке первому в голову пришла замечательная идея смотаться оттуда, пока они не увлеклись. Мы тихо поднялись и вышли.
- Я предлагаю в ресторан. Пое… э-э, отметить их примирение! – Провозгласил Ке.
Я кивнул, вопросительно глянул на Шинью, но тот тоже был за, и мы направились в отличный ресторанчик неподалеку. Ке всю дорогу маялся, а потом, наконец, спросил:
- А чего это он про Шекспира говорил? Я не понял…
Я расхохотался и ответил:
- Да так… Внутренние разборки!

***

Каору и Тотчи мы в тот день больше не видели. Табличка на двери номера висела до следующего утра. Если кому интересно…
После обеда Ке отправился в свой номер, как он объяснил, работать над новой песней. А мы с Шиньей шатались по городу, коротая время в обществе друг друга. То есть я больше сидел, а Шинья ходил вокруг меня, рассказывая сюжет новой книги, которая ужасно ему понравилась. Мне было хорошо с ним, интересно и легко. Поначалу он был непривычно тихим и задумчивым, но через какое-то время повеселел, будто принял важное решение. Как потом выяснилось, так оно и было.
Ближе к вечеру Шинья потащил меня в кино. Там шел фильм, который ему… не понравился. И он непременно хотел, чтобы я тоже его посмотрел и сказал свое мнение. После сеанса он долго втолковывал мне, что именно ему не понравилось, я кивал, соглашался и думал только о том, что сидеть в темноте кинотеатра рядом с ним оказалось очень возбуждающе. Короче через некоторое время я решил, что я конченый человек, потому что меня угораздило влюбиться в Шинью. Я не мог думать об этом, мне было страшно. Я боялся, что ночью мне просто почудилось его особенное отношение, и на самом деле ничего такого не было. Потом я ужасно боялся, что ему не будет со мной хорошо, а потом, что будет. Картинки в мозгу сменяли одна другую, но ясности это не приносило. К вечеру мой диагноз был очевиден даже мне: итак, я влюбился. В юного несуразного, необычного, курящего по ночам Шинью. И это было прекрасно.

***

Как-то неловко в этом признаваться, но я ужасно боялся, что ночью он не придет. Я уже принял решение не ждать его слов, начать самому, но все это было бессмысленно, если он больше ко мне не придет. В конце концов, это была целиком его инициатива, я никогда ничего не решал. То есть, конечно, в моей власти было выгнать его в любой момент, но… Сначала я боялся обидеть, теперь вот боюсь, что он уйдет.
Затаив дыхание, я ждал звука знакомых шагов по ковру. И он пришел. Откинул одеяло, лег рядом, свернулся калачиком и… заснул! Я глазам своим не мог поверить. Сколько времени он таскается ко мне ночами, мы оба не высыпаемся, но ни разу никто не заснул! А потом вдруг мне стало так смешно, что я уткнулся лицом в подушку и сдавленно захихикал. Воздуха не хватало, к тому же я старался смеяться потише, чтобы не разбудить его. Шинья во сне оказался слишком хорош. И я все понял. Наконец то я его понял… Это понимание пришло так внезапно и было таким ошеломительным, что я придвинулся совсем близко к нему, обнял за талию и заснул. Это была самая великолепная ночь в моей жизни.

Я думал, что проснусь первым, и мне придется изобретать способ будить его, но я ошибся. Когда я открыл глаза, он внимательно разглядывал мое лицо и поглаживал пальцами мою руку, лежащую на его животе. Улыбнулся мне и сказал:
- Ты очень красивый.
А я смутился. Как дурак. И улыбнулся в ответ.
- Ты же все понял? – Прошептал Шинья. – Ты мне нужен.
Я кивнул и поцеловал его плечо, оно было ближе всего к моим губам.
- Но я все равно не верю в любовь, - напомнил он. – И я в тебя влюблен.
- Да. Да, я знаю.
Он сам потянулся за поцелуем.
- Давай… встречаться. – Застенчиво предложил он и покраснел.
Я кивнул и снова поцеловал его. Это было так неожиданно ново, и мне нравилось.
- Я пойду в душ, - сказал я, выбираясь из постели.
- А можно, я тоже приму душ здесь? После тебя.
- Ну конечно.
Это было совсем не привычное утро, но я надеялся, что мне предстоит к таким привыкнуть. На этот раз вниз мы спускались вместе.
- А ты думаешь, нам следует?.. – Начал Шинья, но я его и так понял.
- К черту! – Ответил я. - Мы не будем ничего скрывать.
Взял его за руку и повел к остальным.